не издавал ни звука. Он молча стоял, растопырив лапы, над каким-то громоздким предметом, лежавшим на земле. А со всех сторон на него наседали скалящие зубы, истекающие пеной бездомные собаки. Они норовили вцепиться ему в бока, повиснуть на нем, повалить его наземь.

Макс поверх головы своего пса дважды выстрелил в воздух, надеясь отогнать от него озверевших шавок. Но — случилось то, чего он и опасался: приглушенные хлопки «Льва Толстого» их совершенно не впечатлили. Казалось, они даже не услышали их за собственным лаем, рыком и визгом. И, как ни странно, их даже не отвлекло появление нового действующего лица. Они были полностью поглощены своими наскоками на лохматого, невиданных размеров пса, который самим фактом своего существования будил в них первобытную злобу и ошеломляющую зависть.

— Гастон, держись! — прокричал Макс. — Я сейчас тебе помогу! — И прибавил мысленно: «Если только пойму, как это сделать». Открывать стрельбу по собакам, атакующим ньюфаундленда, он боялся: даже лазерный прицел мог не защитить ньюфа от случайного попадания дроби.

Пес бросил на хозяина очень быстрый, экономный взгляд — не желая даже на миг выпустить из поля зрения своих бесчисленных противников. В глазах его Макс прочел не просто отвагу и решимость: в них читалось намерение сражаться до последнего вздоха, но не сойти со своего места.

Пока что Гастона спасало то, что он был намного крупнее своих противников. И, как все ньюфаундленды, обладал водоотталкивающей шерстью — очень скользкой. Нападавшие вцеплялись в неё, но почти тут же и срывались. И Макс надеялся, что никому из них не удалось прокусить исключительно густой подшерсток ньюфа — добраться до его боков.

Однако неуязвимым его пес отнюдь не был. Он крутил башкой и с рыком клацал зубами, но какой-то мелкий беспородный кобель на глазах Макса вцепился ему в правую заднюю лапу. Ньюф извернулся, крутанул шеей и ухватил своего обидчика зубами точно поперек туловища. А потом резко мотнул круглой башкой, отшвыривая в сторону пса-людоеда — как рыбак закидывает в лодку извлеченную из сети рыбину. Раздался короткий взвизг — и противник Гастона упал на землю со сломанной шеей.

Только вот — нападавших было слишком уж много: не меньше двух десятков. И тут же еще один пес, высоко подпрыгнув, цапнул Гастона за свисающее треугольное ухо — основательно его порвав. По морде ньюфа заструилась кровь, крупными каплями падая вниз.

И главное — куда-то запропал Алекс. Будто сквозь землю провалился. Вместо него Макс видел лишь новые свидетельства собачьего пиршества, происходившего здесь. Чуть в стороне, примерно в десятке шагов дальше по грунтовой дороге, возле обочины светлели четыре или пять обнаженных тел. Макс не сумел понять, были мужчины это или женщины — прежде. Зато разглядел, что их изгрызли и разодрали куда сильнее, чем того несчастного, которому он из милосердия выстрелил в голову. Собаки практически выпотрошили их. Оставалось лишь надеяться, что они были уже мертвы к тому моменту, как псы начали пожирать их внутренности.

На созерцание и осознание всего этого у Макса ушло три или четыре драгоценные секунды. И дольше медлить было нельзя. Гастон оборонялся из последних сил. Макс опять вскинул винтовку и навел лазерный прицел на самую неуемную тварь, которая бросалась ньюфу под ноги — явно намереваясь повалить его. И готов был уже спустить курок — лишь чудом не успел этого сделать.

Предмет, над которым встал Гастон, закрывая его собой — это оказалась не какая-то неодушевленная вещь. На земле распластался Алекс: грязный, окровавленный, явно лишившийся чувств. В неподвижной руке молодого полицейского все еще был зажат пистолет — матово блеснувший вороненой сталью в красном свете лазерного прицела.

— Да чтоб меня!.. — воскликнул Макс. — Чуть было не грохнул его!..

Тут же он подумал, что от пистолета в ближнем бою будет куда больше проку, чем от громоздкого дробовика. И, передернув ружейный затвор, дважды выстрелил в землю возле Алекса — надеясь, что сумеет не ранить лежачего полицейского. Тот застонал и слегка пошевелился, но явно не из-за того, что в него угодила дробь. Псы, возле которых выстрелом разметало землю, отпрыгнули в стороны. И Макс метнулся к пистолету, зажав дробовик под мышкой.

Он даже не понял, откуда взялась собака, которая кинулась на него в тот самый момент, когда он потянулся за пистолетом. Её зубы клацнули в миллиметрах от его щеки; как видно, человеческое лицо стало любимым лакомством для озверевших тварей. И собака-людоед промахнулась только потому, что её отшвырнул Гастон, сделавший, наверное, самый непростой выбор за все пять лет своей собачьей жизни: кого именно из людей он должен спасать? Он прыгнул вперед, спасая хозяина — и оставив без защиты молодого полицейского.

8

— Гастон, вернись к нему! — закричал Макс, хватая полицейский пистолет и направляя его на того людоеда, который был к нему ближе остальных.

Но ньюфаундленд застыл между хозяином и Алексом, вертя головой и пытаясь определить, кому он будет нужнее прямо сейчас. Макс хотел приказать ему вторично, но понял: ньюф станет исполнять то решение, которое примет сам. И решил довериться ему. Прицелившись, он нажал на курок и — услышал только сухой щелчок. Магазин пистолета оказался пуст («Какой я дурак! Он стрелял бы, оставайся у него патроны!»).

Макс, как был — в полуприседе, — попытался снова взять в руки помповое ружье. Однако оно каким-то образом зацепилось прикладом за карман его куртки. И он пожалел, что не был в этой схватке голым, как его пес. Тут же на Макса кинулась сбоку еще одна собака, и Гастон клацнул зубами в её сторону, но промахнулся. Псина прыгнула и повисла у Макса на рукаве куртки — на правой его руке, под мышкой которой у него находилось застрявшее ружье. Он попытался взмахом руки отбросить от себя шавку, но вместо этого потерял равновесие и начал опрокидываться на спину.

Упасть он не успел: Гастон оказался позади него, подставил мягкий бок, в который Макс уперся левой рукой. А потом развернул помповое ружье так, чтобы его дуло смотрело в противоположную от ньюфа сторону, и нажал на спусковой крючок. У собаки, повисшей на рукаве Макса, зарядом дроби снесло всю заднюю половину туловища. Но — даже мертвая, она не расцепила зубов. И её передняя половина осталась висеть на руке человека, похожая на диковинное инопланетное существо. А ружье всё-таки высвободилось из кармана Макса и, отброшенное отдачей, отлетело далеко в сторону.

И тут же снова закричал Алекс: псы-людоеды, до этого сдерживаемые Гастоном, накинулись на него. Один из них сомкнул зубы на